Звучить питання по усій-
Усій Вселенній, -
А задає його Христос:
Чи ти спасенний?
На чужині їси ріжки,
Чи в ріднім домі?
Дозволь Мені бути Творцем
Твоєї долі!
Мій сину, сину, повернись,
Моя дитино!
Люблю тебе, не сумнівайсь,
І безупинно.
Для тебе місце в домі є,
Мої хороми,
Вертайсь скоріше, повернись,
Вертайсь додому!
Ти ще далеко, знаю Я,
Ще не зі Мною.
Гріхом обплутаний стоїш,
Мов за стіною.
А Я чекаю, все прощу,
До Себе прийму.
Впади сьогодні, сину Мій,
В Мої обійми.
Не блудним станеш зватись ти,
Назвешся рідним.
Рабом не будеш при Мені,
А будеш вільним.
Синочку, прошу, повертайсь,
Бо скоро нічка..
Смертельна ніч без Бога вже…
О,ні! Навічно…
...Не помирай в краю чужім,
В краю без Бога.
Ісус дає спасіння шанс.
Іди до Нього!
Сумніви й гордість спопели. -
Вони для чого?
Невже розділять навіки,-
О, ні!, - від Бога?
"Голосіть, бо близький день Господній, - він від Всемогутнього прийде, немов зруйнування…" (Біблія, Іс.13:6)
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
